Я почему-то очень люблю содранный лак на ногтях. Когда из-под него проступает нежная розоватость ногтя, когда он осыпался по краям и напоминает наполовину собранную мозаику, это становится очень похоже на первый опыт ребенка с окраской ногтей. Мне кажется, это придает очень приятной реальности человеку: вот он, несовершенный, такой реальный, не картинка с обложки журнала, а живое существо, подверженное внешним воздействиям.
Идеальный маникюр, особенно однотонный, меня, наоборот, пугает: безупречная детализация робота. Приходишь в какую-нибудь контору, а за стойкой секретаря тебя встречает вот такой манекен с длиннющими ногтями, покрытыми ровной пленкой лака, как будто ты уже в ХХII веке, автоматизация произошла даже в сфере услуг.
Я вообще люблю всякие отметины на теле, возможно, поэтому, постоянно пишу на запястьях: в редкий день они у меня абсолютно пусты. Это для меня тоже что-то вроде якоря в реальность: пишешь нужные слова, видишь их целый день, держишь себя в нужном месте спектра настроения. Тату я сделать не прочь, даже очень давно хочу, но боюсь загнать себя в определенный настрой, от которого не отделаешься.
Люблю еще шрамы, царапины, родинки (у меня их такое количество, что впору пугаться), всякие синяки и прочие проявления индивидуальности человека на нем самом. Как я однажды прочитал на тамблере: "Тело нам дается как чистый лист, а все отметины на нем - запись нашей жизни".
Это я всё к тому, что люди не очень понимают ободранный лак: неаккуратно, неряшливо, неэстетично.
Приходится подкрашивать.
А жаль.
Идеальный маникюр, особенно однотонный, меня, наоборот, пугает: безупречная детализация робота. Приходишь в какую-нибудь контору, а за стойкой секретаря тебя встречает вот такой манекен с длиннющими ногтями, покрытыми ровной пленкой лака, как будто ты уже в ХХII веке, автоматизация произошла даже в сфере услуг.
Я вообще люблю всякие отметины на теле, возможно, поэтому, постоянно пишу на запястьях: в редкий день они у меня абсолютно пусты. Это для меня тоже что-то вроде якоря в реальность: пишешь нужные слова, видишь их целый день, держишь себя в нужном месте спектра настроения. Тату я сделать не прочь, даже очень давно хочу, но боюсь загнать себя в определенный настрой, от которого не отделаешься.
Люблю еще шрамы, царапины, родинки (у меня их такое количество, что впору пугаться), всякие синяки и прочие проявления индивидуальности человека на нем самом. Как я однажды прочитал на тамблере: "Тело нам дается как чистый лист, а все отметины на нем - запись нашей жизни".
Это я всё к тому, что люди не очень понимают ободранный лак: неаккуратно, неряшливо, неэстетично.
Приходится подкрашивать.
А жаль.