[kingofcydonia]

Автор:  Arthur Matsuo
Фэндом: Axis Powers Hetalia
Персонажи: Англия\Америка, Англия\Франция
Рейтинг: R
От автора: а меня все туда же тянет. Никогда не отделаюсь от этой троицы, обмусолю до косточек, да. И, кстати, в этом фике Артур не плачет. Прогресс.

получить порцию моей травки

Приходить к Альфреду стало его привычкой. Он мог сделать это, когда захочет, и тот не скажет ни слова в ответ. Просто придет, тот не посмеет пискнуть, нет. Слишком велико влияние на этого героя, слишком боится тот его гнева. До сих пор.
Вообще ему было хорошо с Америкой. Часы, проведенные с ним освежали давно уставшую душу. Его прикосновения бодрили, как прикосновения свежего ветерка ясным летним утром, а его голос обволакивал, как туман, заставляя забыть о проблемах. С ним можно было расслабиться, с ним не надо было изображать из себя холодного джентльмена.
Обычно он приходил к Америке, когда на небе уже появлялись алые полосы, когда артерии города успокаивались, ведь все порядочные граждане уже разошлись по домам. Тогда он стучал в дверь, отпихивал от себя радостного Америку – слишком рано для нежностей. Ему нравилось сначала помучать Альфреда, повести себя еще более холодно, чем обычно на совещаниях, отчего Америка обижался. Обижался он, надо признать, очень мило, так и хотелось улыбнуться и по-отечески взъерошить его волосы, но тогда маска с дребезгом разобьется, а такого допускать ни в коем случае нельзя. Он ведь просто использует американца, по крайней мере, так считали все вокруг, включая самого Альфреда.
После получасового разговора о политике и международных делах (хоть его и раздражало говорить об этом, но других общих тем с Альфредом он придумать не мог), он обычно давал понять Америке, что он не против начать. Легкого ослабления галстука, небрежного поправления волос, чуть более фамильярной позы хватало, чтобы Америка, поставив на стол излюбленную бутылку колы, подошел и мягко целовал его губы. Где этот идиот научился так целоваться его не волновало. Главное, сейчас он здесь, а на всю остальную жизнь этого гамбургерного героя ему было абсолютно наплевать.
Америка изменялся, когда дело доходило до постели. Тут уже Альфред был главным, а ему было только в удовольствие позволять повелевать собой. Почему-то даже так казалось, что все равно Америка пляшет под его дудку. А когда ты можешь так думать о сверхдержаве – это очень льстит твоему самолюбию.
Альфред быстро засыпал, и ему это было только на руку. Собрав вещи, он тихо выскальзывал из американской квартиры, будто был просто ночным вором. Он украл, все что ему нужно, и теперь ничто его не держало в этой квартире с обоями безумных цветов.
Недавно у него появилась совершенно бессмысленная привычка – осторожно поцеловать Альфреда перед уходом, пока тот спит. Зачем это было нужно, он пытался понять, сидя уже дома, в таком родном кресле, намного более удобном, чем кресло в квартире Америки. Ответ на этот вопрос не приходил на ум, и он придумывал отговорку – это плата за ночь. В то же время, он прекрасно понимал, что это не так. Но гордость джентльмена не позволяла ответить честно. Ему никто не нужен. Тем более, этот идиот.

Итак, с Альфредом ему было хорошо, но все же, это не отменяло старую добрую традицию. Мы – это наша история, так?

В мягком воздухе этой квартиры был постоянно разлит аромат вина. Интерьер говорил о хорошем вкусе хозяина. Особенно ему нравились шелковые простыни на кровати. Их прикосновения приятно щекочут кожу, и это добавляет пикантности.
В этой квартире он мог курить сколько душе угодно. Здешнему хозяину, в отличие от Америки, было параллельно здоровье гостя. Здесь вечер обычно начинался с бутылки терпкого вина. Здесь обычно не было прелюдий. Здесь он получал глоток жизни. Французы – народ любви.
И ему было плевать, что Франциск вел себя как дешевая проститутка, коих полно на улицах Парижа. Он был горячее, куда горячее Америки. Франция не прикасался к нему с той нежностью. Обычно после ночи в парижской квартире, джентльмен возвращался домой с подарками в виде синяков и укусов по всему телу.
Но ему все равно доставляло некое мазохистское удовольствие чувствовать эту боль. Она была пьянящей, одурманивающей. Не было смысла говорить нежные слова – только животные инстинкты и ничего больше. Очень удобно – просыпаясь наутро, понимать, что ты французу ничего не должен. Оба получили то, что хотели. Вот и отлично. Разбежались до следующего раза.
А следующий раз будет. Страсть Франциска – нечто вроде наркотика. Попробовав раз, будешь зависимым, и никакие американские ласки не заменят этого сладкого грубого обращения, и вкуса дорогого вина на губах.

Он посмотрел на мобильник, вот уже пять минут попискивающий в надежде, что хозяин обратит внимание на него. Два сообщения.
«Will U come? Im waitin' 4 ya. Luv, Al»
“Ce soir»
Он усмехнулся. Не они здесь главные, не им назначать тут время и место. Когда кто-то понадобиться, он сам напишет. Совсем обнаглели.
«Fuck yourself and go to sleep”
Его совесть чиста. Если они так хотят его – пусть терпят. В конце концов, не ему же все это надо. Ему вообще все равно.