Почему, почему Титаник на торрентах весит, как вагон, нагруженный железом?
Он там что, с продолжением? Про жизнь Whatthehellishisname в подводных глубинах?
Мне не нужен он на вашем итальянском, испанском, французском, китайском, языке племен Южной Африки.
Мне нужен просто Титаник в оригинале!

---

Я как сорока - увидел блестящее и к себе тащу

Зачем топтать мою любовь?

Автор: Sonnenwende.
Фэндом: Hetalia - Axis Powers
Персонажи: Америка/Англия
Рейтинг: PG-13
Жанры: Ангст, ER, POV, Психология, Songfic
Предупреждения: OOC

***

...Это была совсем взрослая и жестокая игра в салочки: кто первый поймал чувство, кто первый сдался жажде, кто первый припер к стенке, тот и водит. В ней никогда не было и не могло быть в помине правил. Каждый "реванш" рано или поздно превращался то в соревнования по бегу с препятствиями, то в подпольные бои без правил: от честной и долговременной борьбы на дистанции, до подлых подножек, плевков в лицо и ударов в спину ради минутных обрывков высоких чувств, давно обретших формы презренных похоти, ненависти и лжи. Коварные уловки, холодный расчет, кривые усмешки и непоколебимая уверенность в победе, — истинные чувства, скрывавшиеся в тумане наших безразличий. Слепой азарт, граничащий с безумством. А профессионально сладкие речи, ядовито-лестные комплименты, сдержанные улыбки, неуместные шутки, легкие рукопожатия, редкая формальная вежливость и просроченные мирные договоры, — маска обыкновенных деловых отношений. Но что за ней: кому какое дело? Едва ли кто-то знал, каких нереальных, нечеловеческих усилий нам стоило подавить тошнотворное ощущение бессильной ярости, неистово клокочущей в горле, при каждом прикосновении к холодным, онемевшим от бездействия рукам друг друга. Какой безнравственно сломленной гордостью нам обошлись приступы затмевающей разум страсти, подминающие под собой последние осколки совести, бессрочно замененной махровым эгоизмом... Интересно, когда же кончился лимит нашей беспечной наивности, веры, оптимизма; после какой по счету мелкой ссоры началась бессменная война ни за что?..
...Нас не волновали пустые сплетни своих же союзников или падкого на соблазны злых языков народа за глаза: просто мы устали терзать себя пустыми обещаниями прекрасного будущего, не стоящими ни гроша фразами о вечной верности, клятвами о подлинности слепой любви. Да и кому все это было нужно? Все, что нас когда-либо объединяло: интересы, родство, чувства, взгляды, искусство, политика, — все, все полегло под тоннами парализующего пресса хладнокровия. Ничего, кроме усталого безразличия в покрасневших от бессонницы глазах. Кто кого?..
***
Полагаю, в расчетах мы облажались с тобой оба в равной степени, но, боюсь, для моего избалованного самолюбия было бы наилучшим решением проблемы выбрать лишь одного, единственного виноватого. Но не будем тыкать пальцем в этого наглого, пафосного, эгоистичного, болтливого и самоуверенного придурка, который только и может теперь, что выделываться перед остальными, строя из себя долгожданную мессию, не оставляя за собой следов в истории, разметая все каноны и правила элементарного порядка и приличия, передаваемые веками от народа к народу. Бунтарь, дебошир, революционер, — да, кто угодно, но едва ли герой. Кхм. Простите. Возмутител­ьнейшая личность. И почему все за ним идут?..
...Не помню, что я в тебе нашел. И сейчас, время от времени тревожа рассыпающиеся и давно позабытые человеком архивы и рукописи, я никак не могу понять, ради чего мы завязали эту бессмысленную войну. Столетиями назад я мог бы оправдаться первенством в торговле, борьбой за религиозные взгляды, расширением территории... Однако теперь едва ли все эти глупые отмазки имеют хоть какой-либо смысл. За что сейчас нам стоило бы бороться?.. Но, как ни странно, что даже попади ты снова в беду, как в старые добрые времена, я бы все равно пришел к тебе на помощь. Невозмутимо, гордо, с причитаниями и нравоучениями, которые ты так не любишь. Но пришел бы. Потому что в отличие от тебя во мне еще осталась.....
***
Ссоры, крики, ревность, пощечины, битые чашки, дорожки слез, истерики, извинения, хлопнувшая дверь, — пожалуй, в нас сохранились еще чувства. Но почему же с каждым разом они все хуже и хуже?.. Перебинтованные руки, дрожащие ресницы, сдавленные молитвы в никуда, — кому они помогут? Кому от них станет легче?..
Скажи, зачем топтать мою любовь? Ее ведь и так почти не стало.

@темы: you made my day, (с)тырено

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Посмотрел 1ую серию Walking Dead
Хорошо, что вчера вечером не начал смотреть.
Обглоданная тетка

@темы: Walking Dead

---

06.03.2011 в 11:28

Пишет  Трей такой Трей:

Бедный мужиг.
Я так хохотал, аж бока болят.
Но я понимаю его. Играли в игрушку у подруги. Поздно вечером. Одни.
Трей думал - его такими темпами в дурку упекут. Или просто сдохнет от инфаркта.
Но штука действительно крейзанутая.

---

Весь этот джаз (глава 6)

Автор: hoshiko2kokoro
Переводчик:  Arthur Matsuo
Фандом: APH
Пейринг: Америка\Англия
Рейтинг: NC-17, глава G
Предупреждения: школьное AU, не бечено

Еще не наступил понедельник, а события вечера уже начали действовать на меня.
Проснувшись утром, я с улыбкой потянулся, все еще чувствуя на себе прикосновения Альфреда. После того, что случилось, мы даже вышли в зал, чтобы не пропустить танцы, включая медленные. К сожалению, я не успел как следует попрощаться, так как на мне висела еще и уборка зала. По возвращению домой, я обнаружил на своей шее засос и, засмеявшись, проклял чертового идиота.
Я умылся и спустился в гостиную, где меня уже ждали родители.
- Артур, нам нужно с тобой поговорить, - возражать казалось глупым, поэтому я сел за столик, где меня уже ждал утренний чай. – Нам… Этим утром нам уже звонили знакомые родители из школы. Их дети передали тревожные новости, и они сочли нужным поставить нас в известность.
Чашка в моей руке чуть дрогнула.
- Что-то случилось? Надеюсь, никто не ранен?
- Нет, - быстро ответила мать. – Это насчет тебя.
- Меня?
- И Альфреда.
Воздух, казалось. раскалился от напряжения. Мать продолжала смотреть прямо на меня, но не печально или тревожно, хотя я уже ожидал, что она расплачется из-за того, что я осквернил имя Кёркландов. Но она лишь молчала, никого не осуждая.
Однако отец, стоявший позади нее, оперся на стул и пронзал меня твердым, обвиняющим взглядом. Не выдержав, я отвел взгляд, осознавая, что этим только что себя выдал. Родители тяжело вздохнули.
- Мы встречаемся с декабря, - начал я. – Но… он мне нравился с первого курса. Даже нет, со средней школы,.. когда мы первый раз встретились.
- А что группа? – спросила мать. – Вы выступали?
Я втянул воздух через зубы.
- Да… У нас джаз-группа. Я играю на рояле, а Альфред – саксофонист.
Мать, наконец, чуть улыбнулась, но отец лишь сильнее сжал стул, его лицо побледнело. Может, он и одобрял мою игру раньше, но когда Уилл написал первую книгу, отец говорил, что это ненадолго – он не верил в успех творческих людей. Ему всегда казалось, что Уилл появиться на нашем пороге без гроша в кармане и без работы. Если я буду играть в группе, такого же мнения он будет обо мне.
- Сын, - вдруг сказал он; я подпрыгнул от неожиданности. – Тебе уже восемнадцать, и ты сам распоряжаешься своей жизнью. Нам остается лишь верить, что мы достаточно хорошо тебя воспитали, что ты сможешь принимать верные решения. Так что, если на твой взгляд у вас… крепкие отношения, и ваша группа… для тебя – желаемое будущее, тогда мы будем верить в тебя и всячески поддерживать.
Я откинулся на спинку – мир продолжал свое существование. Мама улыбнулась, положив руку мне на плечо, и я улыбнулся в ответ. Надо признать, что с тех пор, как наша семья переехала в Америку, я перестал доверяться своим родителям, и уже давно не чувствовал себя таким близким с ними.
- Так когда же мы увидим ваше выступление? – спросила мать, еле сдерживая волнение от того, что сможет увидеть ее младшего сына снова на сцене.
- Я не знаю, - отхлебнул я чая, чтобы скрыть румянец. – Это решает Альфред. Кстати, на неделе он хотел приехать, чтобы мы обговорили это.
- Стоп, стоп, - отец сел прямо напротив меня. – Я ничего не говорю о ваших отношениях, но одно правило я все же установлю. В моем доме – никакого секса.
- Дорогой, - начала мама, но он остановил ее, подняв руку.
- Это единственное правило, которое я прошу соблюдать. Это мой дом, и я не желаю чтобы мой сын, любой из моих сыновей, занимался тут развратом.
- Я понял, - кивнул я.
- Я вижу, ты серьезно к этому относишься, - чуть усмехнулся он.
- Ну, - вздохнул я. – На твоем месте, обо мне я бы не беспокоился. Я бы беспокоился об Альфреде.

****
Над головой у меня наверняка висела туча, когда в понедельник я шел по коридорам школы, упершись взглядом в пол. Все смотрели на меня; все думали про меня. Казалось, прошла вечность, прежде чем я добрался до своего шкафчика. Там могло быть что угодно – граффити, оскорбления, может, угрозы. Но к своему удивлению, я обнаружил его совсем нетронутым, и даже боялся до него дотронуться, будто на дверце действительно послания вандалов.
За спиной послышалось хихиканье девчонок. Да, сейчас меня припрут к стенке с гомофобными шуточками. Но они лишь улыбались; их лица полностью не соответствовали тому, что я представлял себе.
- Артур! – воскликнула высокая брюнетка, чье имя я тут же вспомнил.
- Э-Элизабет!
- Мы видели ваше выступление вчера! «Изумрудный Рай» - потрясная группа! – две ее подруги согласно закивали.
Я попытался вспомнить кто они такие. Одна была ученицей по обмену, и, кажется, ее звали Ангелика. Она выглядела намного младше, чем есть на самом деле из-за хвостиков. У второй девушки были короткие светлые волосы и она кротко смотрела на меня, вцепившись в руку Элизабет. Насколько я помню, ее имя было Лили.
- Г-группа называется «Весь этот джаз», - осторожно возразил я, про себя чертыхаясь, что согласился на такое глупое название.
- Ну… все говорят об этой песне, - продолжила Элизабет.
- И о ваших отношениях, - встряла Ангелика. – Это так круто!
- Круто?.. С трудом верится, - удивленно пробормотал я.
- Уж поверь, это правда! А когда вы снова сыграете? – подруги снова подошли ближе.
Я поднял руки, надеясь, что они хоть чуть-чуть отойдут.
- Я должен поговорить с Альфредом, но… может мы сыграем пару песен на выпускном.
Девушки оглушительно завизжали от восторга, и мне пришлось прикрыть уши, а нескольким стоящим поблизости студентам просто эвакуироваться. Как бы мне хотелось к ним присоединиться… «Фанатки» начали действовать мне на нервы, и все, на что оставалось надеяться, что выход из ситуации найдется сам.
- Эй ты!
Но не такой.
Подруги расступились чтобы пропустить шестерых футболистов, от которых так и исходили потоки ненависти. А, вот и та самая реакция.
- Ты! Что ты сотворил с нашим квотербеком? – заорал самый высокий из них - ресивер. Я забыл его имя, но фамилия у него была Смит. – Мы знаем, что ты что-то сделал с ним, долбанный педик!
Моя спина уже уперлась в дверцу шкафа, рука сжала лямку рюкзака. Похоже, я в ловушке.
- Я ничего не делал.
- Врешь! – крикнул Смит. Он подошел ко мне, девчонки в ужасе завизжали, а я оказался зажат между футболистом и шкафчиком. – Ты должен был. Потому что он натурал. Сечешь? Натурал!!
- Знаешь, на жвачке тоже пишут, что она натуральная, - моя язык меня в могилу сведет.
Смит швырнул меня на пол, как игрушку - с его мышцами это было не сложно. Двое других схватили меня за шкирку, но я не собирался сдаваться. Я пинался, кусался, царапался. Они отошли, позволив мне снова встать, и тут двое накинулись на меня, и снова повалили плашмя.
На пару мгновений перед моими глазами нависла темная пелена, а грудь болезненно заныла от недостатка воздуха. Смит тем временем начал пинать меня в лицо и живот. Защититься от этого маньяка было невозможно – мои руки и ноги удерживали его дружки. Кто-то звал меня, звал помощь, но тут один голос перекрыл все.
- Артур!
Удары прекратились – Смит поднял голову. Пелена с моих глаз не ушла, но даже через нее мне удалось разглядеть Альфреда в конце коридора, неуклюже повернув голову. По всему видимому, Ангелика сбегала и позвала его.
- Ал, - позвал я. По крайней мере, попытался, потому что с моих губ сорвался лишь шепот.
Что-то в нем изменилось; я никогда не видел у него столь озлобленного взгляда. Альфред со всех ног понесся на моих обидчиков, врезавшись локтем в живот Смиту. Другие ошеломленно отошли, даже отпустив мне руки, чем я тут же воспользовался, чтобы остановить Альфреда, но это было невозможно.
Альфред всегда был таким беззаботным и спокойным, с доброжелательным лицом и теплой улыбкой. Но сейчас его глаза горели, а лицо покраснело от гнева. Удары, наносимые им Смиту, были намного сильнее тех, что получил я. Он даже тихо рычал. И это пугало.
- Альфред! – закричал я. – Остановись! Немедленно!
- Джонс!!!
Он замер с кулаком, занесенным в воздух, все еще держа футболиста за шкирку. На его лице было такое удивленное выражение, что он наверно даже не понял, насколько диким был в те мгновения. Я поднял взгляд – перед нами стоял директор с Кику. Альфред переводил взгляд с одного на другого, чувствуя себя преданным. Японец лишь отвел взгляд.
- Альфред Джонс, Артур Кёркланд, пройдемте со мной.

****
К директору я отправился только после посещения медкабинета. Сестра сказала, что следы от ударов на лице скоро пройдут, а в грудной клетке ничего не сломано, так что я могу считать себя счастливчиком. Только вот мне так не казалось.
Только что мой парень, которому я так доверял, превратился в какого-то монстра, и я ничего не мог поделать с инстинктивным страхом. Даже просто войти в кабинет директора оказалось на самой легкой задачей. В любой момент Альфред может выйти, и я снова должен буду взглянуть ему в глаза. Но смогу ли?
Буду ли я избегать его прикосновений? Он только что спас меня, действовал как настоящий герой, нельзя винить его из-за такого. Ему было страшно, как и мне. К тому же, если бы кто-то напал на Альфреда, я бы тоже избил бы негодяев до крови.
Все же, мой разум не желал принимать все эти оправдания. По словам Мэтью, Альфред ссорится с отцом, они крушат квартиру, и буквально дерутся. Он становится ЭТИМ в таких случаях? Невозможно. Он так нежен со мною, всегда дарит тепло.

А если бы…
Я разозлил его?
Он бы также искалечил меня?

Дверь открылась, и из-за нее показался Альфред, довольно угрюмый, но все же нашедший силы улыбнуться.
- Привет, - тихо сказал он.
Мысленно подготовившись к любому повороту событий, я обернулся. Господи, бояться собственного любовника.
- Привет, - шепотом ответил я.
- Все в порядке? – он провел рукой по моей щеке, осторожно, чтобы не потревожить свежие раны. Я не двигался, не тянулся за его прикосновениями, но почему-то пришла уверенность, что теперь все будет хорошо.
- Дурак, ты мог пострадать, - и вот я уже в его объятиях.
Альфред вздохнул, прижав меня покрепче. Он защищал меня. Меня. Того, кого большинство в школе старается обходить стороной, окидывает презрительным взглядом. Некоторые думают, что я действительно лишь Грамотей-Нацист. Плюсом еще и президент. Контролирующий школу, сующийся везде со своими правилами и нотациями. Ах да, он еще и педик.
Но Альфред стольким рисковал ради меня – потерял место в команде, уважение друзей, и заработал запись в личном деле. Взамен он получил лишь мою окрепшую любовь.
- Меня это не волнует, - прошептал он мне на ухо.
- Тебя ничего не волнует, - усмехнулся я.
- Кроме тебя.
Директор вызвал меня, и холод заставил меня поежиться, когда я покинул объятия моего возлюбленного. Альфред проводил меня улыбкой, и дверь за мной захлопнулась.

****
Родители вот-вот должны были приехать и забрать меня из школы. Мать Альфреда тоже известили. Меня очень волновало, что же ждет его дома, но самого Альфреда, казалось, это нисколько не беспокоило. Он был отстранен от занятий на неделю, смягчающим обстоятельством послужило то, что он защищал меня. Футболисты же были отстранены до конца года, а Смит исключен из команды, но никакой жалости я к ним не чувствовал.
- Мои родители узнали, - повернулся я к Альфреду. Мы сидели в пустом кабинете и убивали время, пока ждали моего отца. Реакция наших родителей до сих пор оставалось загадкой – нас могли и посадить под домашний арест. Я уселся на парту, Альфред – на стул рядом. – О нас.
- И что они сказали?
- Все нормально, но… мы не можем заниматься этим у меня дома, - я сверлил взглядом пол.
- Вот как.
Альфред смотрел на свои руки, будто внезапно нашел их удивительно интересными. Я помнил, что он сказал. Что Я значу.
- Альфред, - снова шепотом позвал я. Он поднял голову. – Почему я дорог тебе? Я никогда не был близок кому-то… Я младший сын, совершенный нелюдим, и упертая сволочь. Почему… Как ты?..
Человек по-разному может отреагировать на подобный вопрос. Поморщиться, не придать значения, или как-то по-другому, чего мое сердце не выдержит. Какой бы ни была его причина, я не хотел ее слышать. Лучше я останусь в этом блаженном небытие, будто в пузыре, окруженный от невзгод мира тонкой, но крепкой преградой.
Я резко схватил Альфреда за галстук и притянул к себе, чтобы поцеловать. В то время как мои глаза были закрыты, его – широко распахнуты.
Это все был сон. Нет лжи, нет фальшивых улыбок, нет тех ужасных глаз. Он все тот же добрый и жизнерадостный парень, в которого я влюбился после поцелуя в классе музыки. Тот же, кто так нежно ласкал мое лицо, что мое сердце выпрыгивало из груди, когда мы занимались любовью.
И все же, я лишь врал себе. Это был не сон.




 

---

Весь этот джаз (глава 5)

Автор: hoshiko2kokoro
Переводчик:  Arthur Matsuo
Фандом: APH
Пейринг: Америка\Англия
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: школьное AU, не бечено

— Стоп! Стоп!
Пятый раз за репетицию Франциск останавливал всех. «Я не буду срываться», — напомнил я себе, сжав кулаки. Еще два дня – и наступит бал, после чего это безумие закончится. Я все еще не собирался передать вожжи правления двум идиотам.
— Что не так? – опустил саксофон Альфред. – По-моему, все было отлично.
— Non, у меня голос чуть сорвался, — Франциск в который раз потянулся за бутылкой воды.
— А нам будто не похуй! – я взглянул на часы. – У меня не так много времени!
— Пожалуйста, Франциск. Артуру еще нужно уладить столько дел с этим вечером. У нас уже совсем нет времени, — даже Мэтью вставил свое слово, что было редкостью.
Француз вздохнул, проведя рукой по своим шелковистым волосам. Я еле удержался, чтобы не закатить глаза от такого преувеличенно помпезного жеста. Если ему и нужна жалость, от меня он ее не получит. Но он лишь кивнул, я вернулся к роялю. На вечере нам предстояло сыграть три песни подряд. Феликс просил меня увеличить наше время – он пригласил друга, явно для того, чтобы покрасоваться перед ним, но расписание концерта было и так очень плотным, так что я не смог выполнить его просьбу.
Жаловался даже Мэтью – он считал, что у нас недостаточно хороший выбор песен, и что мы могли бы сыграть что-то куда более оригинальное. Но последние два участника пришли к нам совсем недавно, и все, что мы успели отрепетировать – это два кавера и одну оригинальную песню. Хотя я тоже не был в восторге, у меня была куча проблем, кроме как успокаивать недовольную группу.
На фоне всего этого я был очень благодарен Альфреду за то, что он помалкивал и ни разу не мешал моей работе. Даже самим собой. С того момента между нами, он явно отдалился. Я старался не обращать внимания, и как обычно болтать с ним во время обеда или перемен, но он рассеяно отвечал и торопливо целовал, как будто просто напоминая, что мы все еще вместе. Сначала, я свалил вину на экзамены, но однажды я услышал его разговор с Франциском и Феликсом.
Разговор был таким легким, смех таким настоящим, что мне захотелось быть там, с ними, прижатым к Альфреду. Все мои обязанности лишали меня даже самого малого времени с друзьями. Но затем они договорились встретиться после школы, и я, не выдержав, подошел и спросил, могу ли я присоединиться к ним. Навязываться было ужасно неприятно, но что поделать, раз приглашать меня никто не собирался.
Альфред не улыбнулся. Вместо этого он отвернулся и сказал, что будет уже поздно, и я наверняка буду сидеть за уроками. Почему никто из них не взглянет мне в глаза? Я мирился с одной ложью Альфреда, но это переходит все границы.
Наверно, я худший бой-френд в мире.
После репетиции, я собрал свои вещи и решил незаметно для всех уйти, как меня остановил Альфред. Он попросил остальных подождать, когда мы вышли в коридор.
— Ну как, готов к завтрашнему дню?
— Наверно. В смысле… Бал-то будет хорош. Я дико боюсь выступления, хотя и пытаюсь о нем не думать.
— Но это еще не все, что будет завтра, — ухмыльнулся Альфред.
Черт бы побрал мое сердце, и почему оно забилось так быстро? Этот придурок неделю меня не замечал, что на него вдруг нашло? Найдя в себе силы поговорить с ним, я ответил:
— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.
— Завтра ведь шестнадцатое, так?
— И? Все, что я знаю так это что завтра будет сумасшедший день с выступлением, сожравшим все мои нервы, и может быть пара минут танца с парнем, видящим во мне пустое место уже сколько времени! Да, Альфред, я охренеть как жду!
Я сам не заметил, как эти слова сорвались с моих губ. Может, мне бы легче было переживать весь этот стресс, если бы рядом со мной был Альфред. Я так скучал по его вниманию и боялся, что он бросит меня. Как глупо. Все мои мысли и эмоции перевернулись с ног на голову, когда этот крикливый мальчишка вторгся в мою жизнь. И как ему это удалось?
А может, я не такой уж и взрослый, каким хочу казаться? Альфред округлил глаза и отступил назад, что заставило меня злиться еще больше.
— Эй, ты что? Ну… Ты с чего это взял?
— С того! – развернулся я, и направился домой, но Альфред схватил меня за руку.
— Без объяснений никуда не пойдешь, — он силой развернул меня к себе лицом. – Просто поговори со мной. Я знаю, мы мало проводили времени вместе, но мои тесты были просто адом! Плюсом, ты же хотел заниматься своими делами, поэтому я дал тебе свободу. Тебе же наверняка сейчас больше хочется выспаться и сдать экзамены, чем быть со мной, так?
— Не решай за меня.
— Почему тогда не расскажешь, что же на самом деле происходит? К твоему сведению, я не умею читать мысли, — он скрестил руки на груди.
Мой взгляд остановился на ссадине на его шее. Альфред прятал ее под шарфом, но после перестал носить его. Парни считали, что это с тренировки, девушки сплетничали про засос. Только мы с Мэтью знали правду. Вот уже два дня он ходил с этим синяком, и когда я просил у него, что случилось, Альфред лишь отшутился.
Если кто и должен рассказывать, так это сам Альфред. Но сейчас не то время и место, чтобы снова начинать этот разговор. Сейчас речь обо мне.
— Альфред, извини. Наверно, я действительно устал, прости. Это все нервы.
Он улыбнулся и обнял меня и я тут же словно обмяк в его сильных руках. Господи, как я соскучился по этому чувству!
— Грамотей, почему бы тебе не пойти домой и как следует отдохнуть? Завтра я затанцую тебя до упаду, поэтому не хочу, чтобы ты был уставшим. Нет, я не хочу, чтобы ты вообще уставал, но завтра особенно. – Он поцеловал мои волосы. – И мне правда жаль, что так получилось. Как только закончатся все тесты, я приглашу тебя на свидание, обещаю.
Я засмеялся, прощаясь со всеми своими тревогами. Похоже, я сошел с ума. Сначала, Альфред доводит меня до того, что я срываюсь на него, в следующую секунду я краснею, как девчонка из-за того, что он пригласил меня на свидание, которого у нас не было уже месяц. Я не должен позволять ему так играть со мной. но что я могу поделать? Конечно, есть возможность сказать «нет», поссориться и снова запереться в собственном мирке, но кому это надо?
Но моя гордость не желала подчиниться полностью, поэтому я решил не показывать Альфреду насколько я рад.
— Ловлю на слове, — я пихнул его плечом.
Тот в ответ засмеялся.
— Конечно-конечно. Я заеду за тобой в шесть.
— Шесть?
— Угу, — он кивнул. – А что? Ты не сможешь?
— Я должен в шесть быть тут – помогать с приготовлениями. Нужно все проверить в последний раз – еду, декорации, звук, свет и всех участвующих, — от такого списка голова шла кругом.
Альфред обреченно опустил плечи.
— Черт, я не знал. Я заказал столик.
— Т-ты… Ч-что? – мое лицо снова окрашивалось в цвет помидора.
Как и лицо Альфреда. Он отвернулся, словно что-то привлекло его внимание на дальней стене, и запустил руку в волосы. Первые признаки того, что он нервничает.
— Конечно, на вечере будет еда, но в буфете никакой романтики.
— С чего ты взял, что мне хочется романтики?
— Твои книги, — просто ответил он. Я пораженно уставился на него. – Ну, когда я пришел к тебе в первый раз, я взглянул на них, чтобы знать что я могу подарить тебе на день рождения, если смогу.
— Как вижу, смог, — я взглянул на часы на моей руке, которые никогда не снимал.
— Да, но… Я просто… — Альфред снова вздохнул. – Ничего страшного. Если ты так занят, я просто отменю заказ.
Вечер с Альфредом ускользнул у меня из-под носа, а все из-за моего назначения. В прошлом году, помниться, президент в это время сбежал со своей девушкой, сбросив все дела на меня. Я долго возмущался, но он так вымотался, что заслуживал отдыха. Тогда я решил, что никогда не поступлю так со своим вице-президентом, но… После того, как я сам побывал на в шкуре управляющего, я считал, что заслуживаю пресловутого выходного.
— Я думаю, в шесть будет в самый раз.

****
Обычно перед выпускным вечером все девушки приободряются и с особенным удовольствием ходят по магазинам, хихикают и обсуждают кавалеров, которые в свою очередь нервничают, но очень ждут этого события, чтобы увидеть своих спутниц в прелестных нарядах. Хоть я и не увижу перед собой топ-модель в баснословно дорогом платье, я понял, что мне это совсем не нужно, когда увидел на своем пороге Альфреда в смокинге. Если бы на нем еще был цилиндр, а в руках – трость, я бы бросился на него прямо там.
Вместо этого я лишь приветливо улыбнулся и пропустил его внутрь, сам отправившись продолжать собираться – Альфред прибыл рано, что было большой редкостью. Краем глаза я заметил, что он следует за мной, и мне пришлось лишний раз ему напомнить, что мои родители сейчас дома. И почему-то его обиженный вид ублажил мое самолюбие. Пусть это будет местью.
После окончания всех хлопот, я присоединился к моим родителям и Альфреду. По его красному, как свёкле лицу и не отрывающегося от меня взгляда я понял, что выгляжу более чем сносно. Но долго смотреть в его глаза я не смог – Альфред будто раздевал меня взглядом.
Мама сразу же принялась бормотать о том, как же я вырос, поправляя малейшую складочку на моих галстуке и рубашке. Отец лишь улыбнулся с одобрением, но ничего не сказал – он до сих пор не понимал американскую культуру до конца, особенно все эти школьные события. Наверняка именно поэтому они смогли выслушать болтовню Альфреда, он ведь как обычно говорил о своей стране.
Итак, мы покинули мой дом вместе. Да, мы соврали, сказав, что встретимся с друзьями за ужином. На самом деле, Альфред отвез меня в настоящий итальянский ресторан. Он сразу же заметил, что заплатит за все сам, так как у него остались деньги с подработки в зимние каникулы. Так как у него не самые лучшие отношения с отцом, Альфред устроился на работу, чтобы накопить денег на колледж. Мне было чертовски приятно, что он тратит часть этих денег на меня.
Большую часть времени мы просто болтали об окончании учебного года, об ужасных экзаменах, о том, что должны наверстать время упущенное нами. У меня словно гора с плеч исчезла – я больше могу не волноваться о том, что Альфред меня бросит.
Через некоторое время мы приехали в школу – танцы уже начались. Кику остался за главного, и, судя по тому, что школа не сгорела, и вокруг не было карет скорой помощи – он справился, причем довольно неплохо – зайдя внутрь, я замер от того, насколько аккуратно и со вкусом было украшено помещение. Зал был освещен множеством цветных прожекторов, блестящие шары, подвешенные на потолке, бросали блики на стены, а на сцене уже играла первая группа. Меня наполняла гордость за Кику – он отлично справился с обязанностями вице-президента, скорее всего, так же хорошо у него получиться быть и президентом.
— Ух ты! Здесь уже пляска вовсю, — присвистнул Альфред, обняв меня за плечо. Однако, я сбросил его руку. – Извини, я забыл.
— Ничего. Я отойду на пару минут — надо было сменить Кику, должно быть, он весь извелся. – Я обвел взглядом толпу, но нигде не увидел японца. Ближе к сцене приближаться я боялся, как к напоминаю, что скоро произойдет.
— Конечно! Встретимся перед выходом, окей? – он быстро поцеловал меня в щеку и прежде чем я успел опомниться и осыпать его проклятиями, Альфред уже скрылся в толпе.
Черт.

****
Прошел уже час, а зал все продолжал наполняться людьми. Кику был непередаваемо рад, когда я дал ему передохнуть, особенно потому, что приходилось напоминать парочкам, что здесь не бордель, а престижная школа. Вот ведь идиоты.
Но чем ближе к выступлению, тем чаще меня посещала мысль, что скоро все эти люди буду слушать как мы играем. Мне лучше постараться, в противном случае мой смокинг испортят тухлые помидоры. Решив отделаться от подобного рода фантазий, я решил найти своего парня, благо сделать это было совсем не сложно. Альфред был в центре компании своих друзей из команды, и все еще был в смокинге, тогда как остальные их уже сняли. Вокруг него собралась кучка из первокурсников, восхищенно раздававших ему комплименты.
Но я знал, что я единственный, кто не просто скажет, что он выглядит эффектно. Он выглядел очень соблазнительно.
Махнув ему рукой, я напомнил, что пора готовиться к выступлению. Альфред попрощался со своими друзьями, и последовал за мной в музыкальный класс. К нашему удивлению, все остальные уже собрались там, а Феликс привел длинноволосого брюнета по имени Торис.
— Торис! – воскликнул Альфред и крепко обнял парня. – Сколько лет, сколько зим! Как ты?
— Отлично! – засмеялся тот в ответ. – Ты, я вижу, нисколько не изменился.
— И этого никогда не случится! Все еще растишь волосы?
— А то.
Феликс и я наблюдали за ними с ревностью во взгляде. Наконец, вспомнив о моем существовании, Альфред объяснил, что Торис был его соседом, пока не переехал. После этого они не встречались, так как тот сменил школу.
— А я знаю его дольше, — провозгласил Феликс, схватив брюнета под локоть. Они обменялись улыбками.
Я протянул Торису руку.
— Приятно познакомиться. Меня зовут Артур Кёркланд.
— Парень Альфреда, — вставил Франциск.
Перед тем, как я успел сообразить, Торис пожал мою руку.
— Ничего, Феликс мне уже сказал.
— Что? К-как? – я повернулся к Альфреду, но тот лишь поднял руки.
— И не смотри на меня. Они сами поняли!
— Что, стоит отметить, было несложно, — вздохнул Франциск. – Полагаю, нам пора?

Казалось, прошла всего минута, а мы уже выкатывали рояль на сцену. Нас объявили, и прежде чем я успел сообразить, в зале наступила тишина. Каждый ученик в школе ждал, когда мы начнем играть. Взгляды сотни глаз были обращены на меня. Многие меня не переносили из-за той власти над ними, которая у меня есть, другим было наплевать. Как и мне сейчас.
Когда Альфред вышел на сцену, зал взорвался аплодисментами. Они с Франциском стояли впереди, тогда как мы с Мэтью оставались в глуби сцены. Феликс устроился на противоположной стороне, потому что его установка по размерам не уступала роялю.
Все повернулись ко мне, чтобы убедиться, что я готов. Мои руки тряслись, а кровь в жилах бурлила. О чем я только думал? Я не смогу. Я не смогу развлекать людей, я могу лишь бранить, наказывать их. Даже несмотря на то, что многие были рады видеть Альфреда на сцене, столько же народу мечтало о том моменте, когда я лажану, сделаю что-то не так. По моей спине пробежал холодный пот.
— Артур, — услышал я шепот. Феликс и Мэтью открывали свои ноты. – Просто смотри на меня, хорошо? Не смотри на них. Все будет хорошо.
Альфред подмигнул мне и взял мундштук саксофона в рот. Мои пальцы опустились на клавиши, и теперь все, что я слышал, был джаз, заполнивший весь зал и аккомпанируемый прекрасным голосом Франциска. Музыка лилась сама по себе, и я начинал вспоминать, что значит играть – быть счастливым.
Закончилась первая песня, вторая, и вот позади все три. Первые две были танцевальными композициями в ритмах новоорлеанского джаза, а последняя предназначалась для медленного танца. И когда последние ноты стихли, раздались оглушительные аплодисменты. Франциск посылал в толпу воздушные поцелуи, Феликс радостно махал рукой Торису, мы же с Мэтью лишь скромно улыбались. Но тут Альфред схватил микрофон.
— Дамы и господа! – закричал он, из-за чего зал, казалось, сделал невозможное – крики восторга стали еще громче, футбольная команда, по-моему, даже выкрикивала его имя. – Спасибо за то, что послушали наши композиции, но это еще не все!
Я быстро обернулся. Нет. Мы договаривались сыграть три песни – больше мои нервы не выдержат. Чудо, что я смог выдержать первую песню, не говоря о трех. Кроме того, это были всё, что мы отрепетировали. Мы ни разу не говорили о четвертой.
— Это особенная песня, которую наша группа написала нашему лидеру, Артуру, — продолжил тем временем Альфред. Он повернулся ко мне с улыбкой. – Точнее, я написал. Потому что, видите ли, сегодня ровно пять месяцев как мы с ним встречаемся.
Это был момент моей смерти. Да, все эти воспоминания я рассказываю из своей могилы.
Альфред снова взял саксофон, Франциск вернулся к микрофону. Я не помню всех слов, лишь припев:
Emerald Paradise.
I sink into your bliss.
Spring breeze all around me.
Only in your Emerald Paradise*.
Этот болван написал песню… о моих глазах?
Могло быть и хуже. Он мог петь о моих бровях, например. И все равно я не мог отойти от шока. Песня кончилась, люди зааплодировали, послышались даже одобрительные возгласы о том, насколько мы милые – мне было все равно. Мое сердце уже перестало биться. Вся моя сила, власть – всё ушло и уже в понедельник будут раздаваться лишь постоянные насмешки надо мной. Теперь я даже не смогу им сказать что-то вроде «Идите в задницу!». Ох, черт, и это поймут буквально.
Альфред только что разрушил мою жизнь в один (хоть и довольно трогательный) момент.

****
Всей группой мы пошли относить инструменты обратно в класс. Я не сказал ни слова по пути, и никто так и не решился нарушить молчание, даже Альфред. Я-то думал он сейчас начнет распинаться о том, насколько же он крут, пытаясь впечатлить других. Но не меня, мне на сегодня хватит впечатлений.
Все поскорее поторопились уйти, оставив нас с Альфредом наедине в довольно неловкой ситуации. Я вздохнул, и так ничего не сказав, направился к двери.
— Даже не поблагодаришь меня?
— Поблагодарить? – я развернулся. – Ты только что лишил меня будущего!
— Что? Артур, может, хватит? Я говорил, все это скоро забудется! Ты выпускаешься через две недели, и никого из них больше не увидишь! Так что если кто-то будешь лезть не в свое дело – пошли их!
— Если бы это было так легко, Альфред. Многие идут со мной в один колледж.
Он лишь пожал плечами в ответ.
— И что дальше? Там будут сотни других людей. Что-то я сильно сомневаюсь, что кучка придурков из этой школы будет очень мешать тебе там. И кстати, стоит им повзрослеть, раз уж собрались в колледж.
Я опустил взгляд, пытаясь найти слова, хоть что-то, чтобы ответить. Альфред определенно уже был не так возбужден, все из-за моей реакции, которая оказалось совсем отличной от того, чего он ждал. И все же он должен понять, что я не буду валить его с поцелуями, будто мы в каком-то сопливом кино. Наши отношения только что стали предметом обсуждения, и я не давал на этого согласия.
— Ну что ж, поздравляю с пятью месяцами, — проворчал Альфред. Пришел его черед дуться, — Я подумал, что тебе может понравиться песня, которую я написал о тебе, для тебя, поэтому сыграл ее.
— Это было… довольно романтично и мило с твоей стороны. Но разве это должно было произойти перед всей школой??
— Да, Артур. Потому что так не могло больше продолжаться. Ты – мой парень и я не хочу это скрывать. Кроме твоего имиджа, есть еще причины?
— Есть! – я прикусил язык – слово вырвалось у меня прежде, чем я успел сообразить. Теперь Альфред ждал ответа. – Это… Это было секретом… Только нашим секретом.
Теплые, нежные руки обняли меня. Через минуту его губы уже целовали мое лицо, шепча что-то очень похожее на «глупышка» в ухо. Ему же лучше, если я ослышался.
— Знаешь, — прошептал Альфред. – Это я должен злиться. Ты даже не вспомнил, что сегодня за день, хотя вчера я пытался намекнуть.
— Я знаю, просто… был очень занят. Извини.
Но Альфред снова лишь засмеялся в ответ. Он всегда смеялся, словно ничто в мире не могло стереть улыбку с его лица. Он обхватил мою талию, крепко прижав к себе, тогда как моих рук не хватало, чтобы обнять его широкие плечи. Его поцелуи накрыли меня всего, сопротивляться было невозможно. Мой парень сводил меня на безумно романтичное свидание, мы играли прекрасную музыку, он написал для меня песню и исполнил ее перед огромной толпой и теперь покрывает мою кожу поцелуями. И это не считая того, что он все еще был в своем смокинге – это уже переполняло чашу, сдерживаться казалось невозможным.
На краю разума мелькнула мысль, что я не хочу, чтобы наш первый раз состоялся в кабинете музыки.
«Пусть. Есть разные способы заниматься любовью».
Любовью.
— Я хочу знать, — говорить, когда твою кожу ласкают мягкими губами, оказалось не самой легкой задачей, — как ты ко мне относишься.
— В смысле? – переспросил Альфред, бормоча мне в шею.
— Альфред… Я… Я люблю тебя, — я что, сказал это? Нет, это просто сон.
Он поднял голову и взглянул мне в глаза. Его взгляд как всегда теплый, а улыбка обезоруживающая, приглашающая к чему-то новому. Казалось, сейчас я снова почувствую негу его поцелуя, но вместо этого Альфред провел рукой по моим волосам, щеке, скулам.
— Я тоже тебя люблю, — прошептал он.
Больше ничего в мире не имело значения. Лишь целовать его и судорожно сжимать его рубашку. Он тоже любил меня – запираться в себе больше не было смысла. Вскоре я обнаружил, что снова прижат к роялю. Пара клавиш опустилась под моим весом, но в этот раз это не остановило меня. Вместо этого, я снял смокинг Альфреда, позволяя себе провести руками по его плечам и накаченным бицепсам. Холодный воздух защекотал мою грудь, когда рубашка была расстегнута, но замерзнуть мне не дал горячий язык Альфреда.
Я отклонился назад с судорожным вздохом – рояль сыграл еще несколько нот. Альфред стягивал с меня брюки, его руки то и дело задевали мой уже вставший член, и все, чего мне хотелось – это чтобы он взял меня прямо там. Но будто дразня меня, он занялся моим животом, умопомрачительно лаская его языком, и снимать его штаны оказалось для меня непосильной задачей.
Наконец, я избавил Альфреда от одежды. Прямо поверх его пупка проходил тонкий длинный рубец. Только я хотел задать вопрос, вертевшийся на языке, как Альфред убрал мою руку, шепча очередную бессмысленную ложь. Хватит, говорил я себе, нужно положить этому конец. Потом. Сейчас, когда он усаживал меня на клавиши и двигался ближе, не время для выяснения отношения.
Удивительно, что Альфред не торопил события. Возможно, он знал, что мы оба не были к этому готовы и учитывал это. Или же это потому что я слишком консервативен, и хотел чтобы наш первый раз состоялся в кровати с должной подготовкой, защитой, и уж раз на то пошло, смазкой.
Альфред обхватил рукой мой член, его собственный прижался ко мне. Я запрокинул голову, с моих губ сорвалось его имя. Комнату заполнило наше прерывистое дыхание, жажда поцелуя не могла была быть утолена из-за нехватки воздуха. Альфред задал ритм, до боли напоминавший ту песню. Песню? О чем? Что-то о моих глазах?
Его глаза были прикрыты, желание пламенем горело в них. Альфред смотрел на меня. Всегда смотрел на меня. Почему? Его рука держала мою спину так, чтобы я не мог отодвинуться, скрыться от его глаз. Легкая улыбка вернулась на его лицо, когда я обнял его шею, чем заслужил небрежный, но все же поцелуй.
Неужели тело человека может быть таким влажным, мускулистым и притягательным? Такой была его спина, и, наверно, в мире нет большего удовольствия, чем бесконечно ласкать ее пальцами. Альфред провел рукой по моей скуле и спустил ее к бедру. Его ногти вжались в мою кожу, наверняка оставляя отметины, что заставило меня вздрогнуть. И больше в мире не было ничего – лишь поцелуи, и непередаваемое наслаждение от прикосновений внизу. Господи, тогда я просто сходил с ума.
Ритм ускорился – я простонал в поцелуй. Он шептал мое имя, а рояль аккомпанировал прекрасной мелодией нашего секса. Все это продолжалось недолго, но, думаю, это считалось нашим первым разом. Когда я кончил ему в руку, он наконец перевел взгляд от меня к липкой сперме на его ладони. Я же бессильно упал на рояль.
— С пятью месяцами, — еле слышно прошептал я прекрасному парню надо мной.
— Я люблю тебя, — ответил Альфред и осторожно лег сверху, гладя мои волосы чистой рукой, и поцеловал с такими чувствами, выразить которые словами невозможно.
Мы любили друг друга. И ни что, даже вина за то, что я только что осквернил рояль Родериха, не могла забрать этого у нас. Как бы я ни хотел этого признавать Альфред был прав. Если кто-то посмеет заикнуться о наших отношениях, я дам ему по яйцам и спокойно пойду дальше, зная, что я все еще что-то значу. Может, не для них, но для того, кто был самым важным человеком в моей жизни.


 

@темы: fanfiction

---

Весь этот джаз (глава 4)

Автор: hoshiko2kokoro
Переводчик:  Arthur Matsuo
Фандом: APH
Пейринг: Америка\Англия
Рейтинг: NC-17, глава - R
Предупреждения: школьное AU, не бечено
Спасибо  Verocat за помощь

Иногда то, что ты президент студсовета, дает тебе преимущества. Например, я мог до дрожи напугать первокурсников, решивших, что включить сигнализацию очень остроумно; через меня проходили все идеи по улучшению учебного процесса; да и просто мог почувствовать себя важным для жизни школы. Но иногда я сожалел, что когда-то согласился принять эту должность. Как весь прошлый месяц.
Мне приходилось не только справляться со всем вышеперечисленным, но и делать это во время выпускных экзаменов. Во время подготовки к балу. Во время репетиций. А, и еще не стоит забывать моего парня.
Каждый раз, когда я вспоминал, что Альфред теперь официально мой бой-френд, я не мог сдержать вздоха. Сейчас у меня было гораздо меньше времени, чтобы проводить его с ним, и дело не только в забитом расписании. Нет, и до этого я боялся развивать наши отношения. Я сказал Альфреду, где живу, только через два месяца, все это время предпочитая ездить домой на автобусе, нежели согласиться доехать с ним на машине. После этого он приезжал каждые выходные, дожидался, пока мои родители уйдут, чтобы поиграть в игры или посмотреть кино, лежа в обнимку на диване. После этого, он часто приставал ко мне, пока я не становился совсем невменяемым. Вот ведь болван.
Что удивительно, он все равно оказывал мне большую помощь и всячески поддерживал. Он никогда не обижался, даже в выходные, когда я уходил учиться, нелепо извиняясь. На его губах всегда была та самая восхитительная улыбка, когда он говорил:
— Это сумасшествие скоро пройдет. Но знай, у нас с тобой впереди охрененное время.
Затем я отчитывал его за речь, а он целовал меня в нос, но только когда мы были наедине. Как бы мы далеко ни зашли, я сказал Альфреду, что никто, особенно в школе, не должен об этом узнать. Люди тогда скорее будут называть меня педиком, чем подчиняться, а я не хотел портить свою репутацию только из-за того, что я встречаюсь с человеком того же пола. Смешная причина потерять такую власть.
Однако потерять такую силу на денек было бы не лишним. Я вздохнул и прижался лбом к прохладной дверце шкафчика. Сейчас мне нужно было разобраться с пятью заявками на выступление на прощальном вечере, завершить два реферата, и подучить материал к экзамену по естествознанию. Но у меня, скорее всего, останется время поболтать с Альфредом по телефону (между двумя рефератами найдется свободная минутка). Я ничего не мог поделать с тем, что мне постоянно снилась его улыбка, смех и его прикосновения; ничто не помогало мне отвлечься от этих мыслей.
Вдруг я понял, что не говорил с Альфредом уже целый день. Уж не «заболел» ли он? Но Мэтью обнадеживающе улыбнулся мне сегодня утром. Если бы он не взглянул мне в глаза, тогда бы я точно знал, что произошло. Это был наш способ передавать новости, не давая Альфреду понять, что я знаю о его семье.
Я чувствовал укол вины, каждый раз, когда думал об этом. Но вместе с тем и глухую боль от того, что Альфред мне это сам не скажет. Все, что я знал, я знал от его брата. Он все еще не доверяет мне?
Громкий звон рядом со мной отвлек меня от мыслей. Кто-то захлопнул дверцу, торопясь в класс. Звонка еще не было, но, похоже, пора собираться. Собрав все бумаги, я закрыл шкафчик… За мной стоял Альфред, облокотившись на дверцу.
— Граммар-Наци!
Я все еще ненавидел это прозвище.
— И когда ты прекратишь меня так звать?
— Но это тебе так подходит! – оно пододвинулся ко мне. – Как ты?
Я вздохнул, не в состоянии соврать.
— Ужасно, но все закончится через неделю. А ты? Извини, не смог позвонить прошлой ночью.
— Не волнуйся. Да, я наконец придумал название, которое нам обоим придется по душе! – я закатил глаза, заранее зная, что оно мне не понравится. Альфред придумывал название так же хорошо, как я готовил. – Итак, как тебе «Подлые Булочки»?
Я в ужасе отошел назад.
— Что могло вдохновить тебя на столь бездарное название?!
— Хорошо, хорошо. У меня тут еще несколько! – Альфред достал из кармана скомканный клочок бумаги. Я вздохнул и убрал записи обратно, понимая, что простою тут дольше, чем планировал. – Как насчет этих: «Шепот», «Ключ и Ветер», «Маленький мир»…
— «Маленький мир»? – я поднял бровь. – Это еще что такое?
— Ну смотри, ты из Англии, а я из Америки, и вместе мы как бы маленький мир, понимаешь? – Альфред улыбнулся той мальчишеской улыбкой, которая так действовала на девушек, и зачастую на меня, но сегодня я не собирался поддаваться.
И пока мы спорили насчет пресловутого название, я не переставлял удивляться, каким же красавцем стал Альфред. В прошлом году он был еще так неуклюж. Наверно, так казалось из-за этой куртки, которую он постоянно носит (даже не в сезон) – тогда она была еще велика ему. Всегда, когда я думал о нем, он представлялся мне в этой куртке.
А мои мысли отражали изменение моих чувств к Альфреду. Когда мы впервые поцеловались, он был лишь привлекательным парнем с ослепительной улыбкой и доброй душой. Но теперь, когда мы стали ближе, его слова становились нежнее, а мое влечение к нему – сильнее. Практически каждую ночь мне снилось, как он сначала целует меня, потом ласкает мою обнаженную кожу, а его рука дотрагивается до моей эрекции. И каждое утро, к своему смущению, я просыпался на грязных простынях. Не самое приятное начало дня.
Время шло – сны становились все более яркими, в реальности я все больше хотел его. Я знал, что Альфред чувствует тоже самое. Фильмы стали для него причиной лишний раз лечь рядом со мной. Иногда он был смелее, и его рука спускалась к моим штанам.
Я никогда не отталкивал его: обычно нас прерывал какой-нибудь монстр, появлявшийся на экране, или мои родители, заходившие в комнату. Спустя некоторое время, Альфред решил приезжать только во время отсутствия моих родителей, и все равно ничего не выходило. Однажды, парень даже свалился с дивана, но тут же поднял голову и провозгласил, что ищет пульт, найденный в конце концов под диваном. Я долго тогда смеялся – уж слишком подозрительно это выглядело.
И все же, знание того, что Альфред всегда рядом, даже несмотря на малое время вместе за последние недели, заставляло мое сердце часто биться. Он не был слишком дерзким, не принуждал меня к чему-то: наших звонков друг другу и времени, проведенного в школе, хватало ему. И мне.

— Ладно! – Альфред поднял руки в знак поражения. – Как насчет обсудить это после уроков?
— Хорошо, — я ослабил галстук, только сейчас заметив, как я разошелся. Я ненавидел кому-то уступать, и мне пришлось напомнить себе, что это лишь название группы. – Как обычно?
— Ага. Будем репетировать, целоваться и, всё такое, в духе джаза, — Альфред замер. – Вот оно! Арти, название группы!
Я поморщился. Мне не особо нравилось это прозвище, но, по крайней мере, оно лучше «нациста».
— Какое?
— «Весь этот джаз»! – Альфред распростер объятия, будто надеясь, что я кинусь обнимать его.
— Группы, названные уже устоявшейся фразой, обречены на провал. А я бы не хотел этого для нас.
Да-да, знаем, сейчас буду щенячьи глазки. А, вот и они.
— Да ладно, это же такое классное имя!
— Нет, — я отвернулся, стараясь не думать о том, каким же милым он только что был. Зачастую он был просто невозможен. Большую часть времени. Всегда.
— Тебе оно нравится, и ты это знаешь, — он прижал меня стене, тихо усмехнувшись, когда я отвел взгляд.
— Я-я сказал – нет, — заикаясь, ответил я. Я же старше, так почему Альфред так действует на меня? Я должен уметь играть его эмоциями, а не он моими.
— Нет, я знаю, что тебе нравиться, — его улыбка становилась хитрее. – Почему ты постоянно что-то скрываешь?
Мое сердце сжалось при этих словах. Как он может так говорить, когда сам врет мне уже шесть месяцев? Я опустил взгляд, бормоча какую-то бессмыслицу, чувствуя тепло его тела. Мы были одни в коридоре, наверно, уже опоздали на урок, но мне все равно было не по себе.
— Ну же, Артур, — прошептал он; я понял, что он улыбается, лишь по тону его голоса. Чертов пацан.
Я поднял голову и Альфред, закрыв глаза, накрыл мои губы своими. И хоть это был короткий поцелуй, в ответ я получил теплую улыбку и низкий смешок, которые я так любил. Наверно, мое лицо могло сравниться с помидором, когда я лениво открыл глаза. И только это подарило мне еще один смешок и крепкие объятия. Вздохнув, я уткнулся ему в плечо, и мечтал, чтобы это длилось вечно. Но, как и наш поцелуй, это длилось недолго, и скоро Альфред уже махал мне рукой, напоминая о встрече после уроков.
Я побрел в класс, не замечая, что безнадежно опаздываю. И иду в другую сторону.

****
— Итак, первая репетиция группы «Весь этот джаз» объявляется открытой! – прокричал Альфред, подняв кулак в воздух, будто говорил толпе, а не мне с Мэтью.
Он неисправим.
— Альфред, я говорил, мы не назовем так группу.
— Тихо! – Альфред, с саксофоном в руке, повернулся ко мне. – Сегодня у нас особенная репетиция! Все мы знаем, что уже три месяца пытаемся заставить Артура петь, так?
Я, покраснев, опустил взгляд. Понятия не имею, что заставило Альфреда думать, что у меня есть голос, но он умолял меня быть солистом, на что я ему постоянно отвечал отказом. Даже Мэтью был вовлечен в это, и все равно я был неумолим.
— Так вот, я нашел кое-кого, кто сможет нам помочь! – Альфред указал на дверь.
— Bonjour.
Я поднялся с табурета, меча молнии.
— Убирайся!
— Тише, mon ami, Альфред попросил меня быть солистом вашей маленькой уютной группы, — иногда я не мог решить, кто выводит меня из себя больше – Альфред или Франциск. В случае первого все заканчивалось поцелуями, в случае второго – погоней по школьным коридорам.
Я метнул подозрительный взгляд в сторону своего парня.
— И ты это сделал, не посоветовавшись со мной и Мэтью?
— Мэтью всегда поддержит меня, — как бы это ни было ужасно признавать, это правда, — а ты все равно будешь не согласен с любым моим решением. Я знаю, что это наша группа, и приглашение Мэтью было обговорено, но… нам нужен певец. Тем более в связи с нашим выступлением на вечере.
— Что?? – может, я ослышался. — Альфред, когда ты собирался мне это сказать?
— Уже сказал. Я подал заявку, а они все проходят через тебя.
Так вот что было одной из тех пяти заявок. Я совсем забыл о них, готовясь к репетиции.
— Ты же знаешь, что я работаю в поте лица для этого вечера. Да я лучше…
— Вот почему я решил выступать именно там! Ты сделал больше всех, чтобы он состоялся, и ты просто обязан там выступить! – Альфред подошел ко мне и взял мои ладони. Придурок, Франциск же ничего о нас не знает! – Арти… Пожалуйста. Ты должен показать школе себя перед выпуском.
Я пытался заставить себя не думать даже о возможности согласиться, но.. Черт бы побрал эти глаза!
— Н-но… название все же отвратительное, — я цеплялся за последнее, что у меня осталось.
В ответ на это Альфред лишь приобнял меня за плечо и развернулся к друзьям.
— Да, да… Ну что ж, ребят, у нас в конце этого месяца выступление, у нас готово начало, да плюсом теперь есть еще и солист…
— И барабанщик, — вставил Франциск. – Я надеюсь, вы не будете против моего друга, Феликса! Он отлично играет!
— Ни за что, — отрезал я.
— Конечно! – одновременно со мной согласился Альфред.
Мы посмотрели друг на друга и я тут же приготовил свою яростную речь, как Альфред буквально выпихнул меня из кабинета в коридор. Поддавшись, я прошел чуть вперед и остановился. Глубоко вздохнув, я обернулся к нему.
— Альфред… Насколько важна тебе эта группа?
— Очень важна! – он ответил, не задумываясь. Его руки легли на мои плечи, когда он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. – Если бы не моя блестящая идея об этой группе, мы бы никогда не были вместе!
— С-сомневаюсь… Просто все было бы по-другому…
— Но были бы мы так близки, как мы есть сейчас? – он усмехнулся и поцеловал мой лоб.
Я все равно отказывался согласиться с ним, и даже придумал очередной аргумент, как из-за двери показалась голова Франциска.
— Мне очень жаль прерывать щебет голубков, но у меня мало времени. Мы начнем репетировать?
Альфред закрыл рукой мой рот, из которого уже был готов посыпаться град проклятий в сторону француза. Да как лягушка посмел командовать в нашей группе? Но пришлось признать, переубедить Альфреда было нереально. Да, ему это важно, но почему? Я был уверен, что его причины отличаются от моих, чтобы он ни говорил.

****
Альфред после репетиции поехал ко мне, что не было удивительно, но сегодня у меня не было никакого настроения его видеть. Вот почему я сидел на диване, со скрещенными на груди руками, он же ерзал рядом, не смея сказать ни слова. Репетиция как началась, так и прошла – ужасно. Да, у Франциска был прекрасный, бархатный голос, но о его характере такого не скажешь – он был высокомерным и грубым. Феликс, напротив, сначала был застенчивым, что я даже обрадовался; однако, когда он получше всех узнал, стал гораздо более развязанным.
Альфред делал все только хуже, так как он полностью игнорировал все мои жалобы на предложения Франциска или Феликса. К концу репетиции я отмалчивался и держал всю свою злость внутри.
— Артур, все еще злишься? – в одной его руке была банка соды, в другой – чипсы. После того, как я не ответил, он добавил, — Ну ладно тебе!
— Не «ладно»! – проворчал я.
— Но, Артур, я не сделал ничего плохого! – и снова эти плаксивые нотки.
— Ничего? – моя злость начала пробиваться наружу. – Ничего плохого? А что же с нашей группой, с нашей репетицией? Это уже ничего не значит?
— К-конечно, значит, — Альфред опешил перед моей неожиданной нападкой. – Группа для меня столько значит! Она всегда была и будет нашей!
— Тогда почему ты приглашаешь в нее всех подряд? – как только эти слова сорвались с моих губ, я осознал, что веду себя, как капризный ребенок, чьи интересы кто-то затронул.
Альфред, каким бы болваном он ни был, видел меня насквозь. Он поставил колу с чипсами на столик рядом, и молча обнял меня и поцеловал в щеку.
— Кто бы мог подумать, что ты такой ревнивый? – прошептал он. Я смутился и от его слов, и от осознания истинной причины своей вредности. – Если это так для тебя важно, я выгоню всех к чертовой матери.
Понимая, что это те самые слова, которые я хотел услышать, я также понимал, что если он так поступит, последствия будут не самыми приятными.
— Нет, Альфред, пусть остаются. Я даже скажу. что они довольно талантливые. Но пусть не лезут в управление группой.
Альфред просиял и поцеловал мой нос.
— Ты лучший бой-френд!
Ох Господи, это не лечится…
— Идиот…
— Кстати, я слышал, ты не был на балу в прошлом году? – я подозрительно взглянул на него.
— Если ты так приглашаешь меня, это не лучший способ, — Альфред в шоке отодвинулся и я почувствовал укол вины. Но раз уж меня собрались первый раз в моей жизни приглашать на вечер. нужно все сделать как следует.
— Вообще-то, нет, я не приглашаю.
— Вот как, — и снова я чувствовал себя дураком. Должно быть, я действительно зачастую ворчу на него зря.
И только я хотел извиниться, как Альфред снова поцеловал мою щеку, и все мои мысли мгновенно испарились. Он медленно перебрался к губам, и я с готовностью ответил. Родителей дома не было, так что он углубил поцелуй, цепляясь за мою рубашку. Я довольно промычал и провел ладонями по его спине – моим любимым местом было углубление между лопатками.
Мое сердце забилось в миллионы раз быстрее, когда я почувствовал, что Альфред укладывает меня на диван и ложиться сверху. Я знал, чего он хочет, и обычно, нашел бы причину, чтобы его остановить. Но не сегодня. Мое тело жаждало его прикосновений, дрожало, когда его бедра терлись об мои, и желало большего. Я тихо простонал, прерывая поцелуй.
Со вздохом, у меня вырвалось имя Альфреда, и это, похоже, разбудило в нем зверя. Он впился мне в рот, а его руки ласкали все мое тело. Я инстинктивно раздвинул ноги, позволяя ему удобнее устроиться на мне. Я прерывисто вздохнул, получая страстный ответ от парня. Неужели это действительно случится?
От Альфреда буквально исходило желание, неудовлетворенное всеми предыдущими тщетными попытками. Одной рукой он потянулся расстегивать штаны, второй крепко обняв меня за талию. Хотя мое тело и показывало, что готово, Альфред понимал, что в любой момент я могу опомниться и остановить его. Ну, или вернутся мои родители.
Но в этот раз все сложилось по-другому. Когда его пальцы уже пробрались мне под рубашку, у него в кармане что-то завибрировало. Сначала, я подумал, что это из-за меня, но когда он раздраженно отвернулся, я понял, что это не так.
Альфред достал телефон и посмотрел на номер.
— Мэтт…
Он закусил губу и перевел взгляд на меня. Моя рука все еще держала шиворот его футболки, и видимо, я выглядел соблазнительно, так как Альфред отложил телефон и потянулся за новым поцелуем. Но, к несчастью для нас обоих, мной снова руководил разум – я остановил его в сантиметрах от моих губ.
— Альфред… Ты должен ответить…
— Пошел он, — пробормотал он, дыша мне в губы.
Я нахмурился.
— Следи за речью, умник.
С недовольным ворчанием Альфред поднялся и взял трубку. Его реплики были короткими и весьма грубыми, из-за чего меня грызла совесть. Я снова все испортил, но ничего не мог с этим поделать. Если уж и заниматься любовью с Альфредом, я предпочитал кровать. А еще я не был до конца уверен в его истинных намерениях. Конечно, я ему нравился, и он заботился обо мне, но любовь ли это? Мы встречаемся не самое долгое время, но с другой стороны, он сказал, что положил глаз на меня довольно давно, еще когда я думал о нем только как о надоедливом болване.
Если говорить о себя, я все еще был неуверен. Да, я испытывал влечение как к его телу, так и к его личности, но я не мог сделать следующий шаг, пока не буду уверен, что люблю его. Так уж я был воспитан: открывать свое сердце только возлюбленному. В противном случае, ты не более чем шлюха.
Хлопок закрывшегося телефона вывел меня из раздумий.
— Извини, я должен поехать домой.
— Что-то случилось? – я наконец привстал.
В какой-то момент мне показалось, что Альфред сейчас мне все расскажет, докажет свою любовь. Он лишь вздохнул, пробежался рукой по волосам, и… Снова улыбка, снова маска.
— Нет, ничего особенного. Отцу нужна помощь по дому, вот и всё. – Очередной поцелуй в щеку. – Я тебе позвоню.
Альфред стал собираться, не забыв колу с чипсами. Я был слишком разочарован его недоверием, чтобы заметить, что он что-то обдумывает, прежде чем снова обернуться ко мне.
— У меня был офигенный план по приглашению тебя на бал, но похоже, он провалился. – У меня перебило дыхание. – Поэтому, придется это сделать так. Артур Кёркланд, согласен ли ты сопроводить меня на бал и быть моим спутником на вечер?
На моем лице наверняка появилась эта глупая счастливая улыбка. Я медленно кивнул и отвернулся. Он-то может и безнадежен, но у меня все намного хуже, раз позволил себе влюбиться в такого балбеса. Альфред заключил меня в крепкие объятия, оставил нежный поцелуй на мочке уха и прошептал «До завтра». И снова, он оставил меня без дара речи.

Черт, я тоже должен сделать что-то такое, от чего у него перехватит дыхание.
Тогда мне и пришла идея моей первой песни.

 

@темы: fanfiction

---

Весь этот джаз (глава 3)

Автор: hoshiko2kokoro
Переводчик:  Arthur Matsuo
Фандом: APH
Пейринг: Америка\Англия
Рейтинг: NC-17, глава - PG-13
Предупреждения: не бечено

Экзамен в среду пролетел быстро и безболезненно. Не считая того, что в моей голове постоянно звучал голос Альфреда. Может, это и было главной причиной того, что я получил самый высокий балл по математике за все время учебы. Я был настолько рад, что в обед буквально побежал к Альфреду – в этот раз нужно как следует его отблагодарить.
Но за столом вместо него сидел кто-то другой. Я остановился – может, это мое воображение? Нет, это Альфред. И все-таки — парень сидел ровно, волосы у него были чуть длинноваты, и отсутствовала та самая торчащая прядь, вместо которой у него были лишь длинный вьющийся локон. Он читал книгу, неторопливо поедая салат.
— Альфред? – неуверенно спросил я, когда подошел к этому клону.
Парень поднял васильковые глаза. Похоже, его не удивило, что его назвали чужим именем. Скорее, его это раздражало. Он чуть улыбнулся и покачал головой.
— Моего брата сегодня нет.
— Твоего… твоего брата? А, значит ты Мэтью! Он говорил о тебе.
Мэтью кивнул, закрыв книгу.
— О тебе он тоже говорил. Ты ведь Артур Кёркланд?
Я забыл, как дышать.
— Он говорил обо мне?
Еще кивок.
— Ну, должен же он был объяснить родителям, почему возвращался так поздно, ведь футбольный сезон уже закончился. Меня больше удивляет, что он вспомнил обо мне. Обычно он… Неважно, ты ведь хотел поговорить с Алом? Я могу ему что-нибудь передать.
Я поднял руки с вежливой улыбкой.
— Это необязательно, я подожду его возвращения. Он заболел?
Мэтью замолчал. По выражению его глаз было видно, что он о чем-то раздумывает, прежде чем объяснить причину отсутствия Альфреда. Он хотел соврать мне. Зачем ему это нужно? С Альфредом что-то случилось, и он мне не сказал? Я почувствовал, что должен знать, если приключилась беда. Не то чтобы я волновался, но у нас назначена репетиция. В моих планах не было выступления, но теперь я мог еще раз услышать его игру, а затем сам бы сыграл перед ним.
Однако Мэтью решил, что может мне доверять.
— С ним кое-что случилось.
— Что? – мой голос сорвался. Должно быть, Мэтью сейчас рассмеется и скажет, что пошутил. Но нет.
— Ничего серьезного. Он..., — Мэтью колебался. Он смотрел в книгу, будто надеясь, что я сочту нужным оставить его наедине с ней. – Он не очень ладит с отцом. Они часто спорят, и дело иногда доходит до драки. Как и прошлым вечером.
«Так говорит мой отец. Он не любит, когда я играю, а еще больше он не любит то, что мне это нравится. Я могу заниматься этим только в школе, и еще ни разу ни перед кем не выступал. Мой отец не был бы в восторге». Альфред сам сказал это. Тогда я не хотел верить, что все настолько плохо, хоть Кику пару раз и упоминал об этом.
Я сжал руки в кулаки. Этот человек… Если бы я его встретил, то сразу бы врезал ему в челюсть. Он не только не давал одаренному сыну заниматься любимым делом, он еще и бил его. Он бил Альфреда.
— Артур? – тихо позвал меня Мэтью. Он поднял голову, беспокойно глядя на меня. – Ты… в порядке?
— Да. В полном, — любому было видно, что я далеко не в порядке. Мое тело дрожало от гнева, а кулаки были сжаты так сильно, что костяшки пальцев побледнели. Но хуже всего – эта боль в сердце. Альфред был всегда таким счастливым и беззаботным со мной. Нет, со всеми. Он никогда не показывал, через что ему приходиться проходить. – Скажи, Мэтью… Ваш отец уже бил его раньше?
Тот кивнул.
— С тех пор как мы перешли в старшую школу. Однако он никогда не ругает меня.
— Но почему он никогда не говорил об этой боли? – прошептал я.
Мэтью вздохнул:
— Ал бы никогда этого не сделал. Он через все проходит со смехом. Скорее всего, после выпуска, он переедет как можно дальше от отца, так что он решил смириться еще на один год.
Над нами повисла тишина. Я не мог выбрать, что сказать из сотен мыслей, вертевшихся в моей голове. Я знал Альфреда со средней школы, и хоть мы никогда не были друзьями, я наблюдал за ним. Да и сложно было бы не делать этого. Он был самым популярным в школе; девочки были в него влюблены, мальчики мечтали стать его друзьями, учителя его уважали. Когда он перешел в старшую школу, я уже забыл его – моя жизнь перевернулась с ног на голову в таком месте.
Я не мог вспомнить, как Альфред стал таким бунтарем, как сейчас. Но даже так, он не был похож на тех хулиганов из общежития. Он не рисовал граффити на стенах, не взламывал шкафчики, и не курил всякую дрянь. До меня доходили слухи, что он гонял на украденных машинах по городу, но я не мог себе этого представить. Самое худшее, что он сделал – это пробрался в кабинет завучей и украл принтер с ноутбуком. Однако, он вернул их через несколько часов, и был вынужден лишь заниматься общественными работами некоторое время.
Он лишь злил меня да нескольких учителей. Очевидно, еще и своего отца. Но в школе он не получал физический и моральный вред.
— Он ведет себя дома так же, как здесь? – последовал вопрос. Я не в силах был остановиться, парень стал казаться мне гораздо более интересным. Конечно, я бы лучше узнал всё это от самого Альфреда, но меня волновало его состояние.
— Хуже. Дома он очень вспыльчивый, но только по отношению к отцу. Он защищает маму.
— Ваш отец бьет мать? – мои глаза расширились.
— И-иногда, — Мэтью нервничал все сильнее. Мне и самому не нравилось, что я вытягиваю из него такую личную информацию спустя несколько минут после знакомства, но это он принял решение рассказать мне правду. Он мог остановиться в любой момент. И видимо этот момент настал — Мэтью закрыл книгу и встал. — И-извини, Артур. Я должен идти. с Алом все будет хорошо. Он завтра наверняка вернется. Отец уехал на неделю, так что Ал сейчас в безопасности. Ты можешь сам спросить у него, когда увидитесь.
— Я ему не особо нравлюсь, — удрученно сказал я. Постоянно думая о поцелуе, я решил для себя, что Альфред подарил мне его только из-за радости по поводу создания группы. Ведь он боялся даже рассказать о своем увлечении, а тут нашелся кто-то, с кем он может его разделить. Он не чувствовал ко мне то, что чувствовал я.
Мэтью собирал вещи со стола, но мои слова его остановили.
— Ты очень дорог Альфреду. Уже давно.
— Ч-что? – прошептал я. Но мои слова были заглушены звонком, и Мэтью ушел, не ответив. У них, видимо, это семейное – уходить, ничего не объяснив и оставив меня в неизвестности.
Я побрел в класс, пытаясь зацепиться за одну из мыслей, кишевших в голове. На уроке я не сделал ни одной записи. Наплевать, это всего лишь английский. Сейчас меня больше волновал вопрос – врал мне Мэтью или нет? Сколько я себя помнил, Альфред постоянно был бельмом на глазу, но уж никак не другом. Мы слишком разные. У него – симпатичная внешность, обаяние и способности к точным наукам. У меня – совершенно не примечательная наружность, привычка ехидничать со всеми и тяга к одиночеству. И еще – любовь к правилам, в то время как у него – любовь к их нарушению. То, что Альфред мог помнить меня со средней школы, не представлялось мне возможным.
Однажды мы попали на один урок физкультуры. Первый и второй курсы были сгруппированы вместе, так как у всех была возможность отказаться от этих уроков. Я решил для себя, что брошу, как только смогу, потому что я не создан для спорта. Думаю, учитель знал об этом, и то, что он поставил меня в пару с Альфредом, было местью. Правильно, у нас ведь есть рослый молодой парень и дохляк, почему бы не посмеяться над тем, как они будут заниматься вместе? И это было действительно нелепо, начиная от наших перепалок, заканчивая тем, что, не способный работать в паре, я заработал боль в спине на неделю и Альфред издевался над моим физическим развитием.
Еще мы играли в футбол, но я обычно стоял у бортиков, переводя дух. Хоть я и любил спорт, хвастался нашей английской командой, но сам был ужасным игроком. И все же, Альфред подошел, похлопал меня по спине и сделал комплимент моей игре. Тогда мы уже не переносили друг друга, и все же он нашел несколько добрых слов.
В тот день он перешел из списка «Те, у кого милая внешность» в список «Те, кто был добр». И только сейчас я понял, что тогда он прописался еще в одном, моем самом секретном списке. «Те, в кого я влюблен».

****
Как и сказал Мэтью, на следующий день Альфред вернулся в школу. У него не было заметных синяков или ссадин; я решил, что отец его бил в те места, которые сейчас скрыты одеждой. На его шее был повязан ярко-оранжевый шарф, но на улице было еще не настолько холодно, и к тому же он был совершенно не к месту. Если отец действительно повредил ему шею, я никогда не смогу простить такое существо. Даже если бы меня не привлекал Альфред, никто не имеет права причинять боль собственному сыну.
Я медленно подошел к нему.
— Альфред?
Он повернулся – на лице, как всегда, улыбка.
— Артур! Извини, что не пришел вчера. Появились дела. Брат сказал, ты искал меня?
Его глаза были такими ясными, но под ними проглядывали едва заметные синяки от усталости. У меня перехватило дыхание от мысли, что он так привык к этой маске, что не снимает ее даже при мне.
— Ах.. Да… Я всего лишь… хотел сказать, что я сдал экзамен.
Он буквально просиял и крепко обнял меня.
— Это же клево! Я знал, что ты сможешь!
— Да… Спасибо, — пробормотал я. Вообще, это должен был быть радостный момент нашего торжества. Альфред предложил бы остаться после уроков, чтобы узнать друг друга получше. А потом бы он неожиданно признался мне, страстно поцеловал, и мы бы начали встречаться. Но это лишь мечты, и мне нужно смириться с тем, что мы друзья.
— Слушай, не хочешь остаться сегодня? — хотя, чудеса случаются. – Мы могли бы порепетировать!
Хоть это и не свидание, это все же что-то. Даже не просто «что-то», а время с Альфредом. Я кивнул, стараясь улыбнуться, и заглушая боль в груди, вызванную открывшейся правдой о жизни моего друга. Еще раз обняв меня, Альфред побежал в класс.

После последнего звонка, я помчался в музыкальный класс. Я решил, что не буду спрашивать Альфреда о его неприятностях. Если Мэтью не врал, и я действительно был дорог Альфреду, то он сам расскажет. Я должен ему верить. Да и как иначе я могу поступить, он же мне так нравится! С предвкушением совместно проведенного времени, я зашел в кабинет. Альфред стоял у окна.
Он повернулся, но не улыбался. Ко мне закралось чувство, что что-то не так
— Что-то случилось?
— Артур, можно вопрос?
Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Он хотел спросить о нашем с Мэтью разговоре? Или хуже, о моих чувствах?
— Д-да, конечно.
— Почему ты так стараешься быть идеальным?
Он застал меня врасплох. Хоть это было и недалеко от правды, я вовсе не пытался быть идеальным — я всего лишь старался хоть в чем-то быть умелым. Я подошел к Альфреду, обхватил себя руками и посмотрел на рояль.
— У меня есть три старших брата. Они все уже состоявшиеся люди, женаты, и прославили фамилию Кёркланд. Скотт – финансист, Уилл – известный писатель, а у Шейна – собственная судостроительная компания. Я не стараюсь быть идеальным, я лишь хочу соответствовать запросам. Шейн всего на 5 лет старше меня, а уже добился такого успеха.
— Но ты отлично играешь на рояле!
Я покачал головой.
— Родители могут поддерживать меня, но лишь недолгое время. Уиллу повезло, и первая же его книга была весьма успешной, и по ней сняли фильм.
На мое плечо легла рука, и я взглянул в эти кристально чистые глаза. Его беспокойство словно испарилось.
— Вот почему мы будем играть. Может, ты найдешь в себе силы. Если бы ты выпустил альбом, я бы купил его.
Я снова покраснел от его комплимента. Такие я не получал ни от кого. Семья меня, конечно, хвалила, но только потому, что так положено родственникам. Я теребил манжет, не зная, что сказать. Но я не хотел промолчать еще раз – Альфред должен знать, как много его слова значат для меня.
— Спасибо, — промямлил я. – Я не привык к таким словам. Я… Наверно, я ошибался насчет тебя. Ты так обходителен со мной, когда я не сделал ничего для тебя.
— Ничего? – Альфред был явно удивлен. – Ты хотел обучить меня английскому, помнишь?
— Ну, не мог я позволить кому-то уничтожать язык моей страны!
Альфред засмеялся.
— В любом случае, ты всегда был намного вежливее со мной, чем я с тобой. Ты, наверно, не помнишь, но ты здорово поднял мне настроение однажды на физкультуре, и всегда радовал своими отчетами!
— Как мои нападки могут радовать? – я был ошеломлен.
— Не знаю но это так, — пожал плечами Альфред. – Может, я мазохист. Просто ты всегда… милый.
И снова это слово. Я знал, что он сейчас наблюдает за моей реакцией, и лишь втайне надеялся, что он не смеется про себя.
— Ты так не думал, когда мы только встретились, — сохранять голос спокойным стоило мне титанических усилий. – Помнишь?
Альфред подумал, пред тем как захохотать.
— О да! Я послал тебя в Россию!
— И еще спросил, не девчонка ли я.
— Ну, у тебя были длинные волосы…
— Заткнись! – я шутливо толкнул его в плечо, услышав в ответ громкий смех; такой, что он эхом раздался от комнат класса. С каждым разом я наслаждался им все больше и больше. Интересно, это его настоящий смех? Зная, как тяжело ему приходиться дома я хотел, чтобы время, проведенное в школе со мной, было как можно легче и веселее для него.
— Возвращаясь к твоему вопросу, я помню, как мы встретились, — Альфред смотрел на ноги. – Ты был милым, даже… очаровательным.
— Очаровательным? – голос срывался, что выводило меня из себя. – Неудачная шутка, Альфред.
— Это не шутка – кажется, он действительно серьезен. – Ты так отличался ото всех. Такой… настоящий. Ты придерживался правил, но не собирался мириться со всяким дерьмом. Я хотел быть похожим на тебя.
Ситуация переросла в довольно серьезную. Мое сердце часто билось, но не от счастья – от страха. А что если я всего лишь принимаю его слова слишком близко к сердцу, а он ничего не хочет ими сказать? Всего лишь пара комплиментов, которые я неправильно понял. Требовалось срочно снять напряжение — я засмеялся; Альфред шокировано поднял взгляд, но я все еще смеялся, когда сказал:
— Альфред, я не знал, что ты еще и комедиант!
— Я… не шучу, Артур, — он выглядел так, будто его ударили поддых.
Что ж, придется играть ва-банк.
— Ты так говоришь, будто я влеку тебя!
Вот и все. Пожалуйста, не делай мне больно.
Альфред почесал затылок, смотря на рояль, но затем снова взглянул мне в глаза.
— Если «влеку» значит, что ты мне нравишься, то да, Артур, ты мне нравишься. Не первый день.
Смех тут же умолк – мне перехватило дыхание.
— Это невозможно… Как?
— Черт, Артур, не спрашивай о причинах! – Альфред снова смотрел в окно. – Ты мне нравишься уже несколько лет, но я тебе даже не друг. Ты так уважаешь правила, что я решил нарушать их, чтобы ты меня заметил. Но ничего не помогало – ты лишь больше меня ненавидел. И когда… Кику сказал, что приезжает его двоюродный брат, я попросил его предложить мою кандидатуру.
Он вдруг запнулся. Я не двигался, не дышал в страхе нарушить момент. Альфред был так честен со мной. Всегда был. Как это у него всегда так получалось, что я оставался стоять, как дурак, с открытым ртом? Почему я не мог сказать ему все, что чувствую? Потому что, он первый, кто признал мой талант? Или потому что, он первый, кто разглядел во мне личность под маской мелочного англичанина? А может, потому что он сделал первый шаг тогда и поцеловал меня?
Альфред медленно повернулся. Наверное, ему тоже было страшно. Он, как и я, поставил всё, даже свое сердце. И я не собирался разбивать его, только не после того, что он сказал.
— Альфред… — прошептал я. Этот момент длился, пока было тихо. – Я… С тех пор как… ты…
Он поднял бровь, но ждал. Я прикусил губу и закрыл глаза.
— Черт, Альфред, ты невыносим, как ты можешь не нравится?
— Это да или нет, потому что я не совсем понял…
Я вздохнул, не поднимая век.
— Да, Альфред. Уже давно да…
Момент прошел, но за ним не последовало то, чего мы так боялись. Нет, скорее нахлынувшее теплое спокойствие и счастье. Руки Альфреда крепко обняли меня; он был шире меня в плечах и чуть выше, но я чувствовал себя, как в раю. Надеюсь, он думал также.
Он целовал мои волосы, лоб, щеки, снова приближаясь к губам, но, почувствовав прилив храбрости, я сам коснулся его губ. Альфред чуть простонал, перед тем как ответить. Его руки поднялись к моей шее, он запустил пальцы в волосы. Я сжал его плечи, наслаждаясь каждой клеточкой тела. Наши сердца бились в едином ритме. Как же это прекрасно – осознавать, что ты заставляешь чье-то сердце трепетать так же, как свое.
Он открыл рот; его язык облизывал мою верхнюю губу, будто предлагая поднять наши отношения на новый уровень. Я желал этого так же, как и он. Поцелуй Альфреда был похожим на него самого: вихрь, которого не ждешь, которому не можешь (и не хочешь) противиться, и разжигающий желание. Или так было только для меня.
Я почувствовал, что Альфред ведет меня назад, к роялю, стоявшему за нами. Я не сопротивлялся, и вскоре оказался прижат к клавишам. Он целовал меня, вызывая столько новых эмоций, о существовании которых я даже не подозревал. В воздух вырвалась пара нот, послуживших якорем к реальному миру. Наверно, это уже слишком, для моего первого поцелуя.
Я осторожно оттолкнул Альфреда, тот отодвинулся, облизнув губы. Я открыл глаза, чтобы увидеть его лицо, чувствуя себя самым счастливым в мире. И все это от одного поцелуя? Наверно, сейчас думал, как старшеклассница.
— Итак, — глаза Альфреда были полузакрыты, — мы все еще в группе?
— Группе?.. – переспросил я, начиная подключать другие чувства, кроме осязания.
— Да, наша джаз-группа. Мэтт сказал, что он точно с нами. Я все еще хочу играть с тобой.
— А, да… Группа… Звучит заманчиво… — Нет, что и было заманчиво, так это то, как выглядел Альфред с этим румянцем. Неужели это из-за меня? Я ласково откинул его челку со лба. – Как мы ее назовем?
— Я голосую за Грамотея-Нациста, — ухмыльнулся он.
Конечно, я ни за что не соглашусь на такое ужасное название, но я засмеялся. Альфред засмеялся в ответ, и я понял, что куда бы нас ни завели эти отношения, это будет прекрасно. Как и наша музыка.

 

@темы: fanfiction

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Нет, ну это же арт к "Теории относительности" или меня уже вообще глючит?

@темы: you made my day

---

Ох, святая Андрасте
"Курсы по спасению мира"
Только американцы могли это придумать хд
. . .
Я записался.

---

Что значит Вашингтон ИЛИ Бостон?
А не пошли бы ка вы?
Мне и туда, и туда!!!1

@темы: fuck off

---

- Да и еще. Слушай, выбирай в игре Алистера, будешь страной править в конце!
- Ага! *меланхолично послал Алистера в игре*

- Ну как? Сколько признание?
- *пялится на -10* Ммм... Много уже.

- Только не Зевран!
- Нет, конечно.

З: И что же ты сделаешь когда наше путешествие закончится?
*выбирает ответ "До или после того как тебя изнасилую?"

Не могу устоять перед эльфами хдд

упд
Я дико горд собой! Таки затащил его в палатку
я понял, кого он мне напоминает! Брайана Кинни!
Типо "трололо, это все на один раз, какая там любовь"
ничеее, к концу игры поймет +_+ *целецустремлен*

пилять, косплей ОО

упд2
У Алистера меч-бабочка =_= Он передивается всеми цветами радуги и из него вылетают мотыльки ==' Мне стыдно. Этот человек не в моем отряде.
Торговец - мой мул испугался блуждающего огонька и сбежал.
Почему нет варианта "Это не блуждающий огонек, это идиот из моего отряда"??

упд3
я сдался. Зевран в прошлом, девчина с Алистером. Но против щенячьих глазок и "Значит, ты не любишь Ала?" я не смог устоять. А Зевран отказался кхм-кхм тайком. В общем, да

@темы: will you marry me?, Dragon Age

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

А еще я вчера купил книжку на распродаже и читал ее до двух ночи.

- Мне что ему, пудру купить? Не поможет. А тебе, если такой нежный, нужно было в королевские сучки идти, а не на флот. И пасть свою навсегда закрой. Ты теперь с этой полумордой в брачных отношениях. Спите вместе - жрете вместе. Скажи спасибо, что супружеский долг не заставляю исполнять. (с)

@темы: (с)тырено, WHUEVA!, WAZZUP??

---

Хочется убить Мэй за рекомендацию DA. Я только-только перестал задрачивать AC, как тут она с воплями.
Блииин, вот теперь даже лост не могу смотреть хд
Зевран - няшка

@темы: you made my day, I was just having fun, Dragon Age

---

Идиоты.
Зачем мешать чистую выгоду для всех и личное отношение, да плюсом плясать под чужую дудку?
Пфф. Даже дело иметь с ними не хочется

@темы: fuck off

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

04.03.2011 в 22:39

Пишет  ремарк:

04.03.2011 в 22:29

Пишет  ~Madame~:

Тизер «Кота в сапогах»

премьера (мир) 4 ноября 2011
премьера (РФ) 27 октября 2011

обожаю его)

@темы: you made my day, (с)тырено, WHUEVA!